Все новости
Интересно
3 Декабря 2021, 01:30

След Игоря Майорова на башкирской земле

Ровно 10 лет назад в Уфе в художественном музее имени М.В. Нестерова прошла уникальная выставка питерского художника Игоря Майорова (1946-1991). Экспозиция была составлена из произведений, хранившихся в трех частных коллекциях уфимцев и жителя города Октябрьского. Майоров был одним из лучших учеников прославленной ленинградской художницы, племянницы великого поэта Марины Тиме-Блок. К сожалению, Игоря Евгеньевича уже 30 лет нет в живых, а 4 декабря ему исполнилось бы 75 лет.

Имя художника при его жизни было неизвестно широкой публике. Для своей короткой жизни он сделал невероятно много.  Ведь помимо акварелей, живописных полотен, чеканок, он сделал тысячи разных художественных изделий, реставрировал десятки старинных икон, написал сотни стихотворений. Работы Майорова сегодня находятся в коллекциях многих известных людей, включая семьи Горбачева, Ельцина, Терешковой, даже Жака Ширака и Пола Маккартни. Отрадно, что три акварели Игоря Майорова есть и в собрании Нестеровского музея – это бесценный дар уфимского коллекционера.

Ученик в чём-то превзошёл даже учителя

Имя Майорова окружено легендами и мифами. С детства он увлеченно рисовал везде и при любых обстоятельствах – на бумаге, обоях, книгах, полу. Мама Игоря Анна Васильевна привела его в школу при Академии художеств, а потом юноша поступил в художественное училище имени Серова. Он стал лучшим учеником Марины Тиме-Блок, которая в 17-летнем юноше высоко оценила талант живописца и его мягкий характер. Именно Марина Георгиевна учила Игоря не быть рабом техники, а пробовать работать маслом как акварелью, темперой – как маслом, пастелью – как гуашью…

И ученик в чем-то даже превзошел учителя, стал экспериментировать, сочетать несочетаемое. В результате появились очень интересные работы. Портреты, пейзажи – по большей части городские. Игорь достиг таких высот, что сочную, реалистичную картину мог написать чем угодно – щепкой, спичкой, пальцем, а акварель – мастихином, голубой стальной лопаточкой, совсем для акварели не приспособленной. Будущее обещало быть прекрасным. Но по злой воле судьбы подающий надежды художник получил судимость – взял на себя «вину» младшего брата, любимца семьи.

А пятнадцатилетний Сережа всего-то нарисовал чапаевские усы на портрете дедушки Ленина. За эту «мелочь» ему тогда, в советские времена, дали три года. Но, как говорил сам Игорь, нет худа без добра. Ведь в тюрьме он овладел мастерством чеканщика высочайшего художественного уровня. Свидетельством тому стало то, что в 1977 году власти, «забыв» о его политической неблагонадежности, поручили ему, как самому лучшему мастеру страны, к 60-летию революции изготовить чеканное панно площадью 24 квадратных метра. Тридцатилетний художник выполнил заказ на очень толстом металле практически за две недели, тогда как грузинские мастера обещали сделать за два месяца. И эта работа с изображением крейсера «Аврора» и революционеров украшала вход на ВДНХ почти 20 лет!

Парижанка.
Парижанка.
Из серии "Незнакомки".
Из серии "Незнакомки".
Из серии "Воображаемая Англия".
Из серии "Воображаемая Англия".
Александр Блок.
Александр Блок.
Александр Пушкин.
Александр Пушкин.

Он писал портреты, пейзажи, создавал композиции цветов, жанровые сценки – от лирической серии «Люди и дома» до фантасмагорических «Пьяниц» и «Ночных бабочек». Он был по-детски влюблен в древнерусскую тему и создавал персонажи в лаптях, писал всадников, дружинников, ангелов и таинственных незнакомок.

Он стал настоящим членом нашей семьи

Я была десятиклассницей, когда впервые познакомилась с Игорем Евгеньевичем, которому тогда уже было за тридцать. Он был другом и учителем моего брата, художника Роберта (Талгата) Габитова. Брат привез его погостить на лето к родителям в город Октябрьский. Сначала мы отнеслись к нему настороженно - из-за его судимости и возраста – он был старше брата на 8 лет…

Игорь Майоров и его ученик Роберт Габитов.
Игорь Майоров и его ученик Роберт Габитов.

Передо мной Игорь предстал в образе благородного Пьера Безухова: высокий, ростом под 190, крупный синеглазый очкарик с умным и вместе с тем робким, наблюдательным взглядом. Я в него просто влюбилась! А вся наша большая семья не только подружилась с этим удивительно талантливым человеком, но и приняла его в свои ряды.

А какая улыбка была у него! Когда Игорь смеялся, мгновенно исчезало серьезное лицо и являлось другое – детское, доброе… И нам просто не верилось в то, что этот мягкий интеллигент, который любил дарить свои рисунки тем, кто оказывался рядом в компании, сидел в тюрьме, что он внезапно мог уйти на несколько дней в запой.

Я, затаившись, часами наблюдала за тем, как быстро и виртуозно его рука выводила на золотистом металле божественные лики, сказочные персонажи и образы прекрасных незнакомок. В день Игорь успевал делать по 10–15 чеканок, брат помогал ему чернить и начищать их до блеска. На местном рынке они раскупались на «ура»! За три визита мастера в Башкирию было сделано и продано около тысячи чеканок… Думаю, что до сих пор в домах многих жителей Октябрьского, Туймазов и Уфы можно на стенах увидеть эти самобытные замечательные работы. В нашей семье практически все получили в подарок чеканки с оригинальными подписями. В республике именные работы были также переданы Мустаю Кариму, Мусе Гарееву и Талгату Таджуддину.

Игорь был просто влюблен в наш башкирский край и с восторгом называл его солнечным раем. Он хвастался перед друзьями в Питере своим башкирским загаром, который, в отличие от морского, не смывался в течение года. Игорь искренне удивлялся татарскому и башкирскому гостеприимству. Ведь вся наша многочисленная родня с радостью и хлебосольно принимала питерского гостя у себя.

Игорь с удовольствием работал вместе с моими братьями и отцом на пасеке, причем брался за любую тяжелую и грязную работу. Когда отец, обращаясь к нему, называл его «сынок», Игорь просто расплывался в улыбке.

"Любимый дядя Миша на пасеке", г.Октябрьский, 1988 год.
"Любимый дядя Миша на пасеке", г.Октябрьский, 1988 год.

Художник, как маленький мальчишка, с восторгом наблюдал за пчелами и искренне удивлялся тому, что такие крошечные создания могут собрать столько божественного нектара! Он написал маслом замечательный портрет отца и назвал его «Любимый дядя Миша на пасеке». Когда к 9 мая в рассказе об отце-фронтовике разместила этот портрет, получила много теплых отзывов. Особенно запомнился комментарий известной журналистки Эмилии Завричко: «Это ведь историческая ценность! Раритет, который мечтали бы заполучить многие музеи. Уникальному материалу - уникальное иллюстрирование! Майоров гениально верхней частью фона плодородие, щедрость и мудрость не только республики показал, но и дяди Миши. Яблоко - символ мудрости в живописи. А здесь - яблочное небо! Глаза очень добрые, мудрые... »

Мы с большим любопытством наблюдали за работой Игоря. Он был крайне требователен к себе – из десяти набросков, которые казались нам вполне удачными, Игорь мог отправить в мусорную корзину девять. Художник любил рассказывать интересные истории о своих друзьях, известных личностях под стать ему самому. Среди них были Лев Гумилев, Владимир Высоцкий, Марина Влади, Андрей Тарковский, Илья Бражнин, Михаил Дудин, Вадим Шефнер, Глеб Горбовский, Александр Горбачев (брат Михаила Горбачева), Всеволод Азаров, Виктор Конецкий, Маргарита Терехова, Иосиф Бродский и многие другие незаурядные личности. Их многочисленные портреты он писал в самых разных и порой неожиданных вариантах.

Владимир Высоцкий, 1970 год.
Владимир Высоцкий, 1970 год.
Иосиф Бродский, 1970 год.
Иосиф Бродский, 1970 год.
Михаил Горбачёв.
Михаил Горбачёв.
Автопортрет,1988 год.
Автопортрет,1988 год.

Майор – Morya и его космические орбиты

Судьбоносный псевдоним получился из красивой звучной фамилии. Художник часто шифровал свое имя Майор (по латыни Mayor) и превращал в анаграмму «Morya» (Моруа), или просто ставил свою монограмму «М» в круге. Друзья при жизни нередко называли Игоря «Великим Майором», хотя он никогда не был военным, и слава пришла к нему лишь после смерти.

Из серии "Городские пейзажи".
Из серии "Городские пейзажи".

Для своей короткой жизни Игорь Майоров сделал невероятно много – создал более 15 тысяч акварелей и живописных полотен, бесчисленное множество чеканок, деревянных панно и много других декоративно-прикладных изделий. Лев Николаевич Гумилев говорил о Майорове: «Игорек один работает, как целая талантливая фабрика». Через год после его смерти в Гамбурге каждую его работу оценивали в 2,5-3,5 тысячи марок. А в 1995 году в Вене в день открытия выставки Игоря Майорова в галерее «Альбина» была продана вся выставка - более 800 графических листов и рисунков художника. Многочисленные его работы поистине с космическим размахом разлетелись по всему свету.

Валентина Терешкова.
Валентина Терешкова.

Космос в прямом и переносном смысле принимал активное участие в драматичной судьбе художника. В частности, ходатайства первой женщины-космонавта Валентины Терешковой помогли избежать ему второй судимости (Игорь, защищая от местного криминала свою старенькую соседку, превысил пределы необходимой самообороны). Дочь первого в мире космонавта, искусствовед Елена Гагарина в одном из интервью подчеркнула, что в их семье любимые художники – Рерих, Майоров, Габитов и Тиме-Блок.

Три товарища: Владимир Артемьев, Роберт Габитов и Игорь Майоров.
Три товарища: Владимир Артемьев, Роберт Габитов и Игорь Майоров.
Игорь Майоров, Роберт Габитов, реставратор "Эрмитажа" Алексей Герасимов и писатель Илья Бражнин.
Игорь Майоров, Роберт Габитов, реставратор "Эрмитажа" Алексей Герасимов и писатель Илья Бражнин.
Игорь Майоров и Роберт Габитов.
Игорь Майоров и Роберт Габитов.

А несостоявшийся космонавт, ближайший друг и ученик Майорова Роберт (Талгат) Габитов, закончивший военно-космическую академию, всегда был рядом с художником и сегодня делает все, чтобы имя учителя вышло из забвения. Ведь при жизни мастера работы его практически не выставлялись, он чаще всего рисовал «в стол» и был невыездным. У Игоря никогда не было мастерской. Несмотря на свою фантастическую работоспособность, ему, трудоголику, приходилось постоянно опасаться грозной статьи УК за тунеядство. Время от времени он вынужден был формально устраиваться на работу охранником, дворником или грузчиком, чтобы получить соответствующую запись в трудовую книжку. И неудивительно, что Майоров чувствовал себя отверженным. Ему-то нужны были всего лишь свобода творчества, счастье дружеского круга и приветливое отношение. А что он в результате имел? Негде жить, и брат, из-за которого беды начали свой отсчет, пускает переночевать за три-пять рублей. Мать не ценит талант старшего сына, не облегчает ему жизнь хотя бы своей любовью, более того, всячески оберегает собственный семейный покой. Возможно, по этой причине его часто тянуло к людям, волею судьбы оказавшимся за чертой, на дне…

Питерский Зверев или все-таки мир майоровских перевоплощений

Искусствоведы нередко называют Игоря Майорова великим мистификатором. И это правда, ведь он упоенно экспериментировал и создавал свои неповторимые образы. Увлекаясь творчеством какого-нибудь художника, Майоров создавал множество своих работ в стиле Анатолия Зверева, Евгения Михнова-Войтенко, Александра Тышлера, Павла Филонова и Марка Шагала, которые нередко могли оказаться на уровне оригиналов и даже выше…

В последние месяцы жизни тяжелобольной Майоров создал серию из более трехсот работ на тему творчества Эмиля Нольде, немецкого экспрессиониста. Художник не верил в свою раннюю смерть, ведь его прабабушка прожила 114 лет, бабушка – 104 года, а он думал и мечтал, худо ли бедно, проживет лет 70. А незадолго до смерти заявил друзьям: «Только сейчас я знаю, как надо работать! Если я останусь — такое создам!» Но жизнь его оборвалась в 44 года…

Стихи Игоря Майорова

Фото автора и из личного архива семьи Габитовых.

 

Автор:Рамзия Габитова
Читайте нас: