Все новости
Интересно
2 Июля 2017, 19:23

ММКФ 2017: от чего предостерегают "Послеобразы" Анджея Вайды

Одна из программ ММКФ носит поэтичное название «Эйфория окраины» - в ней собраны фильмы из Румынии, Венгрии, Польши, Болгарии, Финляндии. Куратор и составитель программы кинокритик Андрей Плахов уточняет, что в этом названии кинематограф Восточной Европы отчасти противопоставлен Западной, «ее более благополучной и процветающей соседке». И в этом есть своя правда, поскольку разница между ними существенная; ее в свое время сформулировал режиссер Анджей Вайда, сказав, что Бергман всю жизнь снимал кино про мужчину и женщину, а он сам – про улана и барышню. Тем важнее, что «Послеобразы», последний фильм Вайды, его творческое завещание, тоже вошел в эту программу и был показан в рамках ММКФ.

Чтобы понимать, кто и почему стал героем фильма, стоит провести небольшой экскурс в прошлое.


"Владислав Стржеминский участвовал в знаменитой "Атаке мертвецов" во время Первой мировой – защитников осажденной Осовецкой крепости, подвергшихся химатаке, - пишет Андрей Плахов. - Он получил тяжелые ранения, ему ампутировали правую ногу целиком и левую руку по локоть, так и не восстановился поврежденный глаз. За мужество в боях был удостоен Георгиевского оружия и ордена Святого Георгия. До конца жизни он передвигался на костылях. 22-летний инвалид, в госпитале он встретил сестру милосердия Катаржину Кобро, дочь судовладельца из русских немцев. Оба увлекаются живописью и становятся профессиональными художниками.


В Москве Стржеминский сближается с Малевичем и Татлиным, становится их учеником, позднее знакомится с Шагалом. Работает в Отделе изобразительных искусств в Наркомате просвещения в Минске, потом в Смоленске, выставляет свои конструктивистские работы в Витебске. Покидает советскую Россию и переселяется в Лодзь. Становится инициатором создания группы кубистов, конструктивистов и супрематистов «Блок», выставляется в Париже и Нью-Йорке. Самая авторитетная фигура польского авангарда, Стржеминский входит в историю не только как художник, но и как мыслитель-новатор, автор теории унизма с его требованием единства художественного произведения и отказа от множественности форм".



Ничего из этого не появляется в фильме, все это остается за кадром, в центре внимания режиссера – худший период в послевоенной Польше, 1948-1952 годы, время утверждения советского соцреализма в искусстве. И одновременно это последние годы жизни Стржеминского. Он преподает в Лодзинской национальной школе изобразительных искусств. Его новаторский взгляд на искусство идет вразрез с политикой правящей партии, которая во главе угла ставит соцреализм, набирающий тоталитарную популярность в странах, тесно сотрудничавших с коммунистическим Советским Союзом. Художник не скрывает своих взглядов и пытается продолжать свое творчество так, как считает нужным.



Он говорит о послеобразах, добавляя в этот термин художественного контекста - это феномен зрительного восприятия, оставляющий на сетчатке глаза след после зрительной фиксации на художественном объекте, как, например, на источнике яркого света. Если это определенный перекресток, направление на котором задается талантом, творческим посылом, импровизацией, то соцреализм навязывал свою точку зрения, заранее определявшую, что искусство должно делать, а что – не имеет права. Стржеминский вступает в спор с режимом и тем искусством, которое оно навязывает, и в итоге теряет все – работу, дом, карточки на еду и возможность творить.



Вайда, классик европейского авторского кино, стал одним из первых жестких критиков сталинизма из числа кинематографистов социалистических стран. Фильм, вышедший на экраны за месяц до смерти режиссера и по факту ставший его творческим завещанием, возвращает зрителя в контекст противостояния тоталитарного режима и свободного искусства. Безусловно, экранизированная история звучит как предупреждение как ныне живущим, так и потомкам, напоминание о тяжелых исторических уроках, итогом которых стало огромное количество покалеченных жизней. Должно ли государство вмешиваться в искусство, диктовать ему свою волю и оценивать за полезность, а не за образность? Фильм красноречиво отвечает на этот вопрос, который, как мы видим в современной истории, не становится менее актуальным.



Как комментировал сам Вайда, звучащая в фильме речь министра культуры Польши, где он говорит про «наступление партии на культуру» и призывает студентов художественных школ «бороться с космополитизмом и идолопоклонничеством перед западной культурой», - фрагменты реальной речи министра культуры и науки Влодзимежа Сокорского.


- Этот текст существует, и я использовал отрывок из него в фильме. Свою речь Сокорский произнес, если я правильно помню, на съезде художественных вузов в Познани, на котором я присутствовал в качестве студента Лодзинской киношколы. Слова же, сказанные в фильме Сокорским Стржеминскому – что его «нужно столкнуть под трамвай», - на самом деле были адресованы другому человеку, но я считаю, что имел право использовать эту цитату в фильме. В действительности эти слова услышал от министра Сокорского Витольд Лютославский (польский композитор, один из виднейших в ХХ веке). Это произошло после собрания, на котором Лютославский взял слово и решительно отстаивал свободу художника. Сокорский, взбешенный тем, что кто-то ему возражает, выходя из зала, бросил Лютославскому эти слова о трамвае. Лютославский рассказал обо всем мне. Во время съемок «Послеобразов» я подумал, что сейчас подходящий момент, чтобы вспомнить эти слова.


Фильм не отпускает зрителя от себя. От первых кадров с зелеными холмами, по которым с иронией к себе скатывается одноногий герой, и портретом Сталина, залившим комнату художника густым красным светом, до последних – где герой оказывается среди пустоголовых манекенов. Как известно, история развивается по спирали. Поэтому умный зритель должен понимать, что эта история про прошлое направлена исключительно в будущее, которое с большим удовольствием будет готово скосить любого, кто окажется человеком в бесчеловечном мире. Таково последнее слово одного из главных режиссеров кино ХХ века.
Читайте нас: