5 вопросов Эрику Муке, лидеру группы "Deep Forest"

- У вас появились какие-нибудь идеи для новой музыки после первого знакомства с регионом?
- Я стараюсь поймать здесь определенное вдохновение. Я не специалист по этно-музыке, поэтому правила в этом жанре – не для меня. Вчера ко мне пришла одна идея – до сих пор не знаю, хороша она или нет, но все-таки стоит ее попробовать. Возьмем горловое пение: это голос определенной тональности, который создает конкретную музыкальную гармонию. Я подумал: что будет, если взять двух-трех таких певцов и мне попытаться сыграть в этом «хоре» среди разных гармоний? Чего удастся достичь? Мы можем попробовать записать это и потом решить, удачная это идея или нет. Возможно, это уже кто-то проделывал до меня, не знаю. Я просто пытаюсь использовать свой музыкальный багаж и мышление для того, чтобы создать нечто новое. Но мне одному не справиться, мне важно находиться на связи с местными музыкантами, которые хорошо разбираются в такой музыке и кто мог бы направить общие усилия в верном направлении.

- Вы знакомы с разными примерами национальной музыки со всего мира. Как звучит для вас Россия?
- Знаете, в Западной Европе, России, Индии – в их музыкальной культуре – чувствуется особое влияние чего-то доисторического. Например, если пойти на запад, во Францию или Испанию, музыка будет менее самобытная и более сложная, всеобъемлющая. Если идти на восток, в сторону Китая, музыка оказывается проще, традиционнее. Посередине этих направлений лежит Россия, которая стала в некотором смысле компромиссом. Я ощущаю здесь богатство множества культур, и это поистине удивительно.

- Стимул создавать музыку как-то изменился за 25 лет существования "Deep Forest"?
- Когда я был еще подростком, то не знал, что ищу в музыке. Я пытался понять, что ищут в ней другие музыканты. Слушал много рока, потом - много джаза. Мне даже посчастливилось встретиться с одним из величайших джазовых музыкантов - Джо Завинулом из группы «Weather report». Когда мы общались с ним в студии, у меня было ощущение, как будто со мной разговаривает бог музыки. В конце концов, я понял, что необходимо найти свой собственный язык и уже с его помощью духовно развиваться. Все, что я делаю сейчас - играю с музыкантами или ищу новые идеи – я стараюсь почувствовать, как мое сердце глядит в некое новое измерение. Это сложно объяснить. Когда ты играешь музыку, ты делаешь это не для того, чтобы ее сыграть, а для того, чтобы что-то сказать. Это разговор, где нет слов. Это и есть моя цель в музыке. Поэтому я никогда не устаю от нее. Журналист ведь не устает разговаривать с людьми, он делает это каждый день. И чем больше я этим занимаюсь, тем больше мой словарь и больше средств для развития идей. Я не старый музыкант, но у меня очень много опыта, и, пожалуй, только последние пять лет я полностью попал на нужную волну. Раньше это было как будто бы не до конца, чего-то не хватало. Сейчас я играю так же свободно, как и разговариваю.

- Значит, в вашем творчестве преобладает элемент не столько импровизации, сколько музыкальной удачи?
- Да. Когда я только начинал, я был очарован экзотической музыкой, которую я случайно услышал в каком-то фильме. Я не знал, что это за музыка. Я пошел в музыкальный магазин, увидел там диски с музыкой из Африки, Амазонии, Азии и взял что-то наугад, имея смутное представление о содержимом. Дома я поставил его в проигрыватель и услышал песнопения неизвестных мне племен из тропических лесов. Я сел за синтезатор и стал играть музыку под их песни – так появился проект «Deep Forest». И это было так удивительно. Почему я выбрал именно тот диск, а не какой-либо другой?