РЕШКА

В углу кабинета в глубоком кресле сидел, сложив руки на животе, дородный мужчина. На небольшом столике рядом - накрытый колпаком-клошем поднос и розетка со свежим мёдом. Легкий ветерок колыхал занавески сквозь открытое окно.

- Ваша честь! – дверь кабинета отворилась, и в проём сунулся парень в нарукавниках поверх рукавов сюртука. – Проситель к вам! Изволите принять? – его взгляд упал на поднос. – Опять ничего не ели? У вас желудок!

- У всех желудок! – взорвался мужчина. – Только эти каши, что прописал доктор, я трескать не намерен! Мяса мне, мяса! – он обеими кулаками стукнул по подлокотникам кресла.

- Но ваша супруга! – взмолился секретарь. – Она меня за ту отбивную чуть самого на кухню не отправила!

- А ты не попадайся! – ухмыльнулся мужчина, но тут живот у него забурчал, и он снова обхватил его руками. - Ох уж эти докторишки! Ладно, зови!

Втянув голову, порог осторожно переступил крестьянин с мешком в руках. Уронив ношу у двери, мелким шагом подбежал к хозяину кабинета, упал на колени и протянул руки, пытаясь схватить его длань, чтобы поцеловать.

- Полноте! – тот брезгливо отвел трясущиеся клешни визитёра. – Встань, милейший, мне твои почести не по чину!

- Господин судья, господин судья! – зачастил тот, не поднимаясь с колен.

- Встань, я сказал! – разозлился чиновник. – Иначе поднимусь сам и вышвырну тебя в окно!

Крестьянин вскочил на ноги.

- Излагай!

- Деревенские мы! Со мной кулак наш в прошлом году весной яловой коровёнкой за работу рассчитался…

- А сам почто не зарезал, тянул?

- Говорит, породистая! Думал, вдруг на следующий год приплод даст… А она к весне приболела, исхудала… Вот он мне её и сплавил! Откормишь, мол, за лето, зарежешь, а мясо пополам. Я её в стадо пустил, а к осени выяснилось, что бычки наши дело знают!

- Короче!

- У кого корову стельную рука резать подымется? А как разродилась, я к кулаку - возьми телёнка и квиты. А он мне – раз долг задержал, виру плати. Бычка, как вымя бросит, отдашь, корову забьёшь и мясо вернёшь.

- А что тут такого? Договор не выполнен, по закону он имеет право с тебя требовать…

- Так закон, господин судья, законом, а корова, она здоровая, молоко даёт, и опять вроде огулялась...

- Хм! А где оппонент-то твой?

- Опо… кто?

- Кулак твой, говорю, где?

- Здесь он, в городе… В трактире обедает…

- Дуй за ним! Скажи, я требую! Да оставь ты свой мешок!

Недовольный багроволицый толстяк и запыхавшийся проситель явились минут через десять.

- Ваша честь! – возопил кулак. – Что делается! Только откушать сел, а тут этот!

- Не ты один! – смиренно развел руками судья и указал на столик. - Но разве можно предаваться плотским удовольствиям, когда рядом душа возмущённая алчет? – кивнул он на крестьянина. – Его я выслушал, теперь ты говори.

- Возмущённая! – хмыкнул кулак. – Да им сколь ни давай, всё мало.

- Ближе к делу!

Рассказ зажиточного мужика, по сути, ничем не отличался от рассказа крестьянина. Разве что тот особо упирал на чёрную неблагодарность должника.

- Итак, ты хочешь телёнка плюс половину искомой коровы, не так ли? – спросил судья богатея, когда тот закончил.

- Да, ваша честь! Всё по закону.

- По закону ты имеешь право на половину костлявой туши и виру за задержку. Да, закон и размер виры устанавливает, - он кивнул на дубовый шкаф, в котором покоились здоровенные фолианты в темных обложках. – Но чтобы нам было легче, переведем расчеты в деньги. Сколько стоит завалящая говяжья туша в базарный день?

- От двух до трех золотых! – ответил кулак.

- А породистая стельная корова?

- Два раза по столько! – ахнул крестьянин, начинающий что-то понимать.

- Да, пять-шесть золотых! А бычок этого года?

- Золотой будет к осени!

- Значит, берем по максимуму.

- Корова и телёнок – семь золотых. Говяжья полутуша – полтора. Плюс вира за год, - судья наклонился, пошарил рукой под креслом, достал колокольчик и позвонил. Секретарь моментально влетел в комнату.

- Милейший, рассчитайте мне, сколь виры будет за год с полутора золотых. Вон в той книге уложение…

- Да я и так помню, до десяти алтын в зависимости от злостности заемщика.

Сельский богатей багровел все сильнее и сильнее.

- Давайте, всё же, уточним.

- Да я и так помню. Но ежели должник обременён обстоятельствами неодолимой силы, как то: воля провидения…

- Сколько тогда?

- Ничего!

- А ежели бесплодная корова понесла, как в том ни воля провидения? – торжественно вопросил чиновник.

Секретарь сдавленно хмыкнул и зажал рукой рот.

- Ваша честь! – завопил кулак. – Но по нашим обычаям…

- Ты мне сам только что про закон талдычил!

- Ваша честь!

- Молчать!

– Итак, что мы имеем? Ты, - кивнул судья кулаку после недолгой паузы. – Хочешь теленка и полтуши. А ты? – спросил у крестьянина.

- Ваша честь, - уразумел, наконец, тот правильное обращение, - давайте по закону! Жалко коровенку-то! Да и детям молочко!

- А где денег возьмешь?

- Телёнка продам, козу, курей.

- А сколько детей у тебя?

- Семеро, старшему - десять, младшая прошлогод родилась.

- Плодятся как кролики! – зло прошипел богач. Глаза у судьи сузились.

– А давайте так поступим, - он вдруг радостно улыбнулся и потёр руки. – Чтоб никому не было обидно, бросим монету. Ты, небось, орёл? – спросил кулака. Тот оживлённо закивал. Судья встал, подошел к секретеру, стоявшему поодаль. Выдвинул ящик, достал оттуда монету.

- Значит так! Если выпадает твоё, то получаешь, что хотел, - кивнул он толстяку. – А если решка, то…- он задумался на секунду. – Заберёшь телёнка и в расчете!

- Но, ваша честь, по закону...

- Умаял ты меня. То по закону, то по обычаям! А разве у вас в обычаях детей молока лишать?

Судья подкинул монетку, поймал, положил на сжатый кулак и показал всем.

- Решка! – убедившись, что все увидели, сунул денежку обратно в ящик.

Толстяк почернел, попытался что-то сказать, но в горле у него забулькало. Захлопнув рот, он поклонился судье и споро для своих габаритов вылетел за дверь. Следом с достоинством прошествовал ухмыляющийся секретарь.

- Ваша честь, спасибо! – крестьянин снова попытался поймать руку судьи, и снова тот отбил его потуги. – Благодарность примите!

Он бросился к мешку, развязал его. Судья принюхался. Крестьянин достал из мешка шмат, завернутый в чистую холстину.

- Не побрезгуйте, ваша честь! От всей души. За то, что деток моих не обидели!

- Что это?

Крестьянин развернул ткань. Аромат копченого мяса растекся по комнате.

- Окорок, ваша честь! У старосты взаймы выпросил! – испугался он, увидев, как сморщился судья.

- Доктор мясо не велит! – поспешил тот его успокоить и поднял колпак с подноса. – Вот кашами питаюсь.

- Доктор, он, человек, конечно, учёный, - покачал головой крестьянин. – Однако тоже может ошибаться! А вы, ваша честь, лучше монетку киньте!

- Опять? – раздался за дверью раздраженный женский голос. – Снова ты мясо притащил?

В ответ что-то испуганно глухо забубнил секретарь.

- Да как ты смеешь врать! Я запах за версту чую…

Судья схватил за плечо крестьянина и подтолкнул к окну:

- Беги, милейший, беги! Пока дети сиротами не остались!

Тот махнул через подоконник. Судья усмехнулся и снова подошел к секретеру. Там на дне ящичка, в пенале, разделённом перегородкой, лежали по разные стороны две отобранные когда-то у жуликов монетки. У одной по орлу с обеих сторон, у другой – по решке.

Александр ДВИНСКИХ.