Мустай Карим: мозаика портрета. Режиссер Мусалим Кульбаев

Но судьба подарила мне счастье и очной встречи с Мустафой Сафичем. Произошло это в 1999 году, в Уфе. В то время я работал в Русском театре Стерлитамака и ставил спектакль "В ночь лунного затмения". Я приехал в Уфу к Мустаю Кариму спросить разрешения на постановку его пьесы и был очень гостеприимно и радушно принят известным поэтом, я даже не ожидал такого приема. Не ошибусь, если предположу, что это связано с его огромным уважением и любовью к моему земляку, поэту Айсыну Кулиеву. Эта любовь распространялась и на всех балкарцев, как сам Мустафа Сафич говорил: "Все балкарцы - соплеменники Кулиева!". Это очень забавно, остроумно и трогательно.

Мы прекрасно сотрудничали, сделали несколько совместных работ и поэтических композиций, после которых мне пришла идея постановки спектакля "Радость нашего дома". В этот период мы опять много и плодотворно общались с Мустафой Сафичем. В одну из первых встреч я его спросил - кому можно доверить инсценировку его книги? Сначала Мустафа Сафич скептически отнесся к моей идее. Он сказал, что это произведение не для сцены и вряд ли постановку можно вообще осуществить. И он не очень представлял возможность компиляции двух своих повестей - "Радость нашего дома" и "Таганок". Я предложил тогда найти хорошего инсценировщика, на что Мустай Карим сказал: "А зачем? Есть я, ты... Зачем между нами выискивать какого-то посредника? Может, мы вдвоем что-нибудь сообразим?".

Нужно было немножко подсократить инсценировку, и я решил убрать сцену в больнице. Куда Габдулла попадает после боя с деревенским быком, атаковавшим Гульнур. Но Мустафа Сафич довольно настойчиво попросил этот эпизод оставить. Это был, как он мне объяснил, для подростка большой человеческий поступок, по сути - подвиг.

Да, сцена была важна, и я спорить не стал. Но с этим эпизодом связан интересный момент на премьере спектакля. Мустафа Сафич тогда лежал в больнице, и врачи строго-настрого запретили ему ее покидать. И вдруг, к нашей огромной радости и общему удивлению, мы увидели Мустафу Сафича на премьере. Он, лукаво улыбаясь, тогда нам сказал: "Ну что, я хуже Габдуллы, что ли? Не могу из больницы сбежать?". Этот джигит, офицер, воин, гениальный поэт и замечательный человек пришел на премьеру спектакля вопреки указаниям врачей.

Встреч и интересных моментов было много, но запомнился один случай.

Было это уже в далёком 2002 году, мы тогда затеяли совместный проект с БГФ, по прозе, публицистике, поэзии и воспоминаниям Мустая Карима под названием "Шел по дороге человек". Обсуждая с Мустафой Сафичем нюансы и особенности инсценировки и предстоящей постановки, я не уставал восхищаться общением, потрясающим чувством юмора и остроумием этого поразительного человека. Однажды я пожаловался ему, что не могу найти одну книжку с необходимой мне информацией. Мустафа Сафич сказал: "Погоди, у меня есть где-то трёхтомник, наверное, последний. Там есть всё, что тебе нужно, и я тебе его подарю". Я спрашиваю (последний же трёхтомник): "А не жалко вам отдавать, Мустафа Сафич?". Он ответил: "Конечно, жалко. А какой смысл дарить что-то, что тебе не жалко?".

Вот так я получил, легко и просто, огромный урок человеческой мудрости...

Сам Мустафа Сафич называл себя "человеком солнечной стороны Земли".

Когда его спрашивали: "Почему у вас все герои такие положительные, хорошие? Неужели в вашей жизни не было ни одного мерзавца, негодяя, подлеца, предателя?", он отвечал: "Может, и были... Но я их не помню. А я пишу о тех, кого помню".