«Рядом с Мустаем» Галины Ишмухаметовой

- Этот проект я задумала в 2017 году, наивно полагая, что к 100-летию Мустая Карима в 2019 году книга уже выйдет. Получила добро семьи Каримовых, фонда. Мустафа Сафич был большим шутником, юмористом и любую ситуацию умел по-своему интерпретировать. Это всегда вызывало добрые улыбки. Я задумала собрать эти истории-притчи воедино. Уже в 2017 году на площадке журналистского форума в Сочи презентовали наш проект «Золотой курай» к 100-летию поэта. Там мне удалось пообщаться с ветеранами журналистики, писателями из Дагестана, Чувашии, с Алтая, из многих регионов страны, имевшими счастье в свое время общаться с Мустаем. Первое ценное зерно для будущей книги я собрала на форуме. Потом все пошло гораздо сложнее. В Уфе, слава Богу, до сих пор много людей, кто лично общался с Мустаем – решила обратиться к ним. Как это обычно происходило:  я по телефону или при личной встрече делилась идеей, мне отвечали: «Как здорово, конечно, расскажем, мы столько с Мустаем общались». Спрашивала: «Давайте сейчас?» Они говорили: нет, нужно специально подумать. И вот мы договаривались о встрече, я приезжала с диктофоном и блокнотом. И мой собеседник начинал рассказывать, каким великим и удивительным человеком был Мустай Карим, что они до сих пор зачитываются его произведениями. Но эпизода, зерна в этом рассказе не было. Так устроена человеческая память.  И таких безрезультативных для моего проекта разговоров было немало.

Мне очень помог сын поэта Ильгиз Мустафович. Я благодарна судьбе, что мне с ним довелось общаться, подолгу беседовать. Он был необыкновенно талантлив, переводил прозу Мустая, но за стихи не брался, потому что это особая стезя. Я счастлива и горда, что у меня вышло два интервью в журнале «Уфа» с Ильгизом Мустафовичем. Последний раз я была у него в московской квартире в декабре 2018 года и делала интервью в январский номер - у него был юбилей. Тогда он уже болел. Все, что касается первой части книги, все военные истории написаны с рассказов Ильгиза Мустафовича. Они с отцом были очень близки, многое обсуждали, и может показаться, что что-то из этого есть в произведениях Мустая Карима, в дневниках. Книга пережила цензуру со стороны семьи поэта, ее тщательно вычитывали его дочь Альфия Мустаевна и внук Тимербулат. Что-то мне приходилось отстаивать, потому что это чисто личностные моменты.

- Книга написана очень тепло. Вошли ли в нее ваши личные воспоминания?

- С 1999 года мы были соседями с Мустаем, шесть лет жили в одном доме. Оттуда эти неформальные отношения. Мустай Карим поднимался к нам на чай.  В книге есть несколько моих воспоминаний, они никак не выделены, в общей канве. Только при внимательном чтении замечаешь, что повествование идет от первого, моего лица. Меня, автора там мало, потому что главный герой – Мустай.

Так, в книгу вошла маленькая история от Рената Хариса, народного поэта Татарстана, который считает себя учеником Мустая. В августе 2020 года открылся памятник Мустаю Кариму в Казани. В тот день Ренат Магсумович рассказал мне историю. Как-то приехал Мустай Карим, он часто приезжал к друзьям-писателям в Казань, неформально, «без галстука». Тут его приглашают в Кремль, а галстука нет. «Я открыл свой шифоньер и говорю: выбирай любой. Мустафа Сафич выбрал и заявил, что не любит оставаться в долгу, вытащил из кармана дорожную расческу в чехле и вручил мне», - рассказал Ренат Харрис и показал мне этот подарок.  Эту историю я включила в книгу. В этом году в ноябре на Мустаевские дни мы приехали в Казань, был прием в ратуше. Ренат Магсумович вышел к микрофону, рассказал про Мустая Карима и вспомнил эту же самую историю про галстук. А в конце добавил, что в следующий свой приезд поэт привез ему новый галстук, и вот он теперь на нем. Прием закончился, я подхожу и говорю: «Ренат абый, как же так, вы же мне рассказывали совсем другую историю, и я ее в книгу включила». В тот момент он, нисколько не смущаясь, запускает руку в пиджак, достает расческу и говорит: «Я тебе рассказал первую часть, а сегодня ты услышала вторую».

- Наверное, есть в книге и истории, связанные с «Уфимские ведомостями»?

- Есть. Сегодня в газете сохранилась небольшая рубрика «Мамы недели». Теперь мы работаем только с одним роддомом, который по нашей просьбе берет согласие у рожениц на публикацию в газете. Прежде мы давали информацию на целую полосу, и список всех рожениц Уфы был у нас там. Как-то соседка по юматовской даче писателя родила малыша. Мустай Карим получал нашу газету, внимательно ее читал. Он нашел знакомую фамилию, обвел ее и прямо на газете оставил пожелание. В этой семье газета хранится как реликвия. Юсуф уже вырос, стал студентом и хранит как дорогую память напутствие от Мустая Карима.

- Многие истории в книге напоминают короткие притчи. Какие-то фразы можно разбирать на цитаты.

- Такова личность Мустая Карима.  Была такая история, которую рассказал Рустэм Марданов, возглавлявший в свое время Национальный банк республики. Шел Совет при президенте Рахимове, на столе расставили таблички с фамилиями присутствующих. Мустай Карим, Рустэм Марданова и поэт Александр Филиппов оказались рядом. Мустай пришел, поздоровался и отметил, что получилось интересное соседство. «Проходит несколько минут, и он мне шепчет, что понял, почему их так посадили - чтобы повысить среднедушевой доход», - вспоминает Рустэм Марданов.

Мустай Карим дружил с Константином Симоновым. На одном международном форуме Симонов представил коллегу и сравнил его с комбайном, потому что тот пишет и стихи, и прозу, и пьесы. Мустай Карим немного смутился от похвалы в свой адрес и сказал: «Я, скорее, гусь, который немного плавает, немножко ходит и немного летает».

- Когда читаешь книгу, складывается впечатление, что это в какой-то степени и ваша история, настолько проникновенно она написана.

- То, что я взялась за ее написание, было порывом души. Потому что Мустая Карима я воспринимала близко.

У поэта было две матери. Не родная – Старшая мать, первая жена его отца, была ему настоящей Ариной Родионовной, которую он боготворил до последнего дня. О ней тепло написано в «Долгом-долгом детстве». Рядом с селом есть старинное кладбище, которое закрыли еще до войны, вероятно, Старшая мать похоронена именно там. Меня поразило, что плиты похожи на надгробия мемориального кладбища «Ак-зиярат, где покоится Хусейн-бек. Эти плиты уже уходят под землю, а надписи на них выгравированы на старо-арабском языке, который сегодня мало кто может прочесть. Сподвижники, первые миссионеры шли одним маршрутом через Кляшево, поэтому там было именно семь мечетей. Это отдельный большой неизученный пласт. Хочется найти, идентифицировать могилу Старшей матери. Я пристаю к историкам, у меня большая надежда, что это удастся сделать. Очень надеюсь, что будущий музей кочевых цивилизаций помимо могилы Хусейн-бека, Тура-хана включит в себя и Кляшево. Это село не изучено, как и многое в Чишминском районе.