Премьеры: «Брат Чичиков» провел в Уфе ревизию

Я побывала на генеральном прогоне, где уже было ясно, что у Молодежного театра появилась еще одна репертуарная «визитка»; визуально прекрасный, наполненный новыми философскими смыслами и современными аллегориями спектакль по одному из самых гениальных произведений Гоголя.  Пересказывать классику смысла нет. Это произведение входит в школьную программу и все мы на уроках литературы когда-то строчили по нему сочинения, а двоечники тихо радовались, что второй том писатель сжег, а третий так и не написал. Не то, что Толстой. Пожалел Николай Васильевич бедных детей. 

Поэма о похождениях чиновника средних лет не раз экранизировалась и многократно ставилась на сцене. Но Молодежный театр решился на смелый эксперимент — представить свою версию авантюрного путешествия Чичикова и даже прозрачно намекнуть на его особую миссию. Скупая мертвые души Чичиков попутно коллекционирует разные  типажи помещиков-крепостников. А из них отдельными крупными сочными мазками складывается уже целостный, отвратительный по своей реалистичности, портрет  рабовладельческой  России, где у руля огромной империи стоят никчемные хозяева душ крепостных и казнокрады-чиновники,  погрязшие в коррупции, кумовстве и лжи. 

 В новой постановке НМТ нет  добросовестной иллюстрации хрестоматийного текста, но бережно сохранены все главные персонажи, ключевые монологи и диалоги, а гоголевский юмор дополняется замечательными режиссерскими находками и актерскими пристройками. 

Сценография художника-постановщика Юлии Гилязовой графична, объемна и динамична. Она, как шкатулка с секретом, не сразу открывает все свои сюрпризы.  В первом акте мы видим легкую ажурную конструкцию моста с верстовыми столбами и въездными воротами города NN. Бронзовые таблички, подвешенные вместо вывесок крендельки и ножницы-поварешки-кувшины погружают нас в захолустный мирок собирательного образа типичного провинциального городка.  Но тут же все это кованое кружево плавно разворачивается и уплывает, оставляя лишь перспективу круглых изгибов дороги-циферблата.  На заднем плане высится огромный обнаженный часовой механизм. Его шестеренки вращаются, затягивая зрителей в воронку времени. То ли мы случайно попали на дворянский бал, то ли некоторые гоголевские персонажи в почти современных костюмах прекрасно вписываются в день сегодняшний — поди разбери. 

Юлия Гилязова, художник-постановщик:

— Концепция художественного оформления изначально решалась, конечно же,  совместно с режиссером. Мусалим Георгиевич поставил мне задачу присутствия на сцене некоей перманентной  динамики, какого-то незавершенного строительства… И у меня родилась идея создать на сцене вневременное состояние. Мы решили соединить время, российские дороги, то есть чтобы  взгляд в будущее шел через прошлое… И сконструировали  постоянное механическое движение через металлические круги, шестеренки, соединяющие вечность и дистанцию. Время ведь многоликая и эпохальная  категория, ей можно оперировать в философском понимании. Наша постановка тоже не привязана к к определенной эпохе. Ведь наши персонажи одеты во вневременные костюмы, да и события, герои, характеры, описанные Гоголем не канули в Лету. 

Николай Васильевич был страшно суеверным и присутствие мистики в спектакле по поэме, далекой по жанру от, например, его «Вия» или «Портрета» логично и лишь очень аккуратно  добавляет нужные тона и акценты в общую атмосферу. Вот, как рассказал об этом Мусалим Кульбаев: 

— Безответно раздумывая, над великой поэмой Гоголя «Мёртвые души» и в общем даже (пока еще ) не помышляя о постановке, я стал думать о том, что нас периодически, видимо, посещают посланцы из другого мира, начиная со змея искусителя в Эдемском саду. Потом было искушение Христа в пустыне, затем явление Мефистофеля Фаусту («…из духов отрицания ты всех меньше был мне в тягость, плут и весельчак…»). В этот ряд можно включить и явление Воланда в революционную Москву… Являются они по разным причинам, но чаще всего с целью выяснить морально-этическое и нравственное состояние общества, с целью, как правило, доказать Всевышнему, сколь ничтожно его любимое творение…
Потом я  стал думать о том, как была  близка и важна Николаю Васильевичу тема ревизора в творчестве и всяких подмен, когда кто-то выдаёт себя за другого, за того, кем не является. Как, например, Хлестаков. И, как следствие, пришёл к тому, что Чичиков, может быть вовсе и не Чичиков, а некий ревизор, выдающий себя за путешествующего помещика, под видом скупки мёртвых душ выясняющий морально-этическое состояние общества.  Только прибыл он не из департамента в Петербурге, а из ведомства  гораздо более страшного и серьёзного и нам, конечно, неведомого.
А для того, чтобы это предположение попробовать проверить на практике, пришлось написать принципиально новую инсценировку, которая бы соответствовала проявлению демонических проявлений героя, менее прямолинейно и предсказуемо строила сюжетную линию и слегка меняла точку зрения на известные еще со школьной скамьи хрестоматийные персонажи. Насколько нам удалось все эти задачи реализовать, судить не нам, конечно, а нашим дорогим зрителям, но мы старались, а в процессе работы нам было интересно. Не легко, но интересно. А что из этого получится, мы узнаем в ближайшее время, ведь после премьеры спектакль начнёт жить своей, надеюсь, интересной и долгой жизнью.

Хотелось бы еще отметить чудесную пластику и хореографию постановки (хореограф Андрей Сорокин), неимоверно украшающую действо, добавляющую спектаклю  легкость и задающую сценам нужное настроение. 

Режиссер Эльдар Рязанов говорил, что правильное распределение ролей — главная составляющая успеха. У «Брата Чичикова» получился целый букет шикарных актерских работ!

Трафаретный образ Павла Ивановича Чичикова — приторно-любезный душка, подхалим и редкий плут. Чичиков Андрея Ганичева многогранен. Он, как хамелеон, моментально мимикрирует под окружающие обстоятельства или собеседника, но при этом зрители постоянно видят его настоящее, достаточно волевое и жесткое лицо с оценивающим холодным отстраненным  взглядом. А как хороша его свита (Дмитрий Гусев и Мельсик Петросян)! Они играют не только Селифана и Петрушку, но и Магдональда Аристарховича и Сысоя Пафнутича, русских мужиков, коней и даже псов Ноздрева. 

Павел Иванович скупал только мужские души, да и Гоголь женщин не баловал вниманием. Но как уморительна сцена двух главных городских сплетниц — Софьи Ивановны (Карина Фатхиева) и Анны Григорьевны (Лада Николаева)! Повезло с колоритной ролью и Коробочке (Александра Комарова), и стильная красавица перевоплотилась в суеверную крохоборку преклонных лет, страшно переживающую, не продешевила ли она при продаже своих покойников. 

Еще один разрушитель стереотипов — Ренат Фатхиев. Его Ноздрев — это неиссякаемый вулкан страстей. Обычно Ноздрев изображается бравым гусаром, задирающим всех без разбора. Говорун, кутила, лихач. Но не лишенный отрицательного обаяния. Ренат же сделал своего героя именно таким, каким видел его Гоголь. Это человек-дрянь, лживый беспардонный хам. У Фатхиева Ноздрев скорее мелкий пакостник, чем бесстрашный дуэлянт. Ренат обогатил свой образ таким большим количеством ярких, карикатурно-веселых пристроек, что каждый его выход в зрительном зале сопровождали волны смеха. 

Убедителен в роли скряги Плюшкина Марат Сайфуллин. Он жалок и смешон в поэме. Но Мусалим Георгиевич, выписывая образ, сжалился над стариком и оправдал его скаредность смертью любимой жены. Вместе с ней ушел из жизни помещика смысл и засохла душа. 

Собакевича мы привыкли видеть огромным, почти квадратным неповоротливым помещиком с тяжелым цепким взглядом из под нависших век. У него в доме царит культ еды и он хлебосольно угощает Чичикова разными гастрономическими изысками. Собакевич Салавата Нурисламова больше похож на плутоватого энергичного одессита с рынка, который может продать что угодно и кому угодно за баснословную цену. Хоть усопших крестьян «первого сорта», хоть  свою душу. При этом  он самолично и темпераментно жарит на мангале утку, одновременно в красках расписывая свой отменный товар с погоста. 

Образы четы Маниловых (Владислав Нурисламов и Иванна Скачилова) можно охарактеризовать емкой гоголевской цитатой: «Майский день! Именины сердца!». Слащавые до приторности, щедрые, но бесхарактерные, «так себе хозяева», в общем целом милые, но страшно надоедливые люди. Про таких сейчас говорят — душнилы. 

Жена (Юлия Абрарова) и дочь (Эвелина Завричко) губернатора (Асхат Накиев) визуально обогатили постановку изысканной красотой, грациозной пластикой и нежно-пастельными нарядами. Две огромные розы на костюме Юлии Абраровой еще один мостик в современность. Такие гигантские объемные цветы  из ткани второй сезон в тренде у домов высокой моды. Правда, этих дам Гоголь сочными монологами и репликами обделил, более выпукло отобразив таким образом незавидную роль людей, по воле случая вдруг ставших объектами активных сплетен для общества.  Дочке губернатора отводится роль триггера сначала для очарованного ею Чичикова, потом для всего губернского общества, активно распространяющие о ней и заезжем «миллионщике» небылицы и грязные сплетни. 

Классическая литература и ее достойные воплощения на сцене подспудно, на уровне подсознания формируют у подростков и молодежи те самые нравственные императивы, о которых так много в последнее время говорят. Учат отличать добро от зла, мыслить, анализировать, находить своих кумиров и распознавать антигероев. 

А больше всего зацепил и понравился финал, где звучали гоголевские шедевриальные немеркнущие и по сей день актуальные строчки: «Русь, куда ж несешься ты, дай ответ? Не дает ответа…»

Постановка спектакля осуществляется в рамках федерального проекта «Культура малой Родины» партии «Единая Россия». 

Джамиля Халитова, фото автора и НМТ.