Все новости
Субъективно
2 Июля 2021, 10:12

Простая психология: почему мы зависим от плохих новостей?

Елизавета Вайман, психиатр с более чем 40-летним стажем, заслуженный врач РБ, в течение последних десяти живёт в Германии, но остаётся большим другом и внештатником "Молодежки". С нашим земляком из Канады Тимуром Гагиным, доктором психологических наук, одним из самых известных в России тренеров НЛП, автором восьми книг по практической психологии её связывает многолетняя житейская и творческая дружба. Елизавета Натановна писала комментарии к некоторым его книгам. В настоящее время они работают над совместной книгой, где она выступает не как профессионал- психиатр и психолог, а как мудрая женщина, ищущая, несмотря на свой жизненный опыт, ответы на извечные вопросы, которые задаёт нам жизнь. Мы продолжаем публиковать некоторые главы из будущей книги.

Прожив почти 5 лет в Германии, Ася так и не сумела интегрироваться в немецкое общество. На первый взгляд все было нормально. Освоила довольно быстро язык, устроилась на работу. Не по специальности, к сожалению. Тем не менее, работа администратором в проектном офисе была вполне приличной и намечалось даже небольшое повышение зарплаты. Да и без повышения можно было себе позволить снимать небольшую квартиру-студию в пригороде Ганновера, съездить в отпуск к морю или в горы, выпить пару чашечек кофе в приглянувшемся кафе, сходить в «Варьете», расположенное рядом с домом (не восторг, но недорогие билеты и не заморачиваться с транспортом). Всё бы ничего, да близко ни с кем так и не сошлась, поговорить, как принято в России, по душам, «за жизнь» не с кем. Выручали социальные сети и WhatsApp.
Вотсаповский обмен картинками и видео постепенно перерастал в разговоры, обмен ежедневными новостями с теми, с кем было уже почти потеряла связь, уехав из родного города. Иногда Асе казалось, что виртуальная жизнь заслоняет реальные события её жизни. И всё самое основное происходит именно в виртуальном пространстве. Хотя происходящее там радовало всё меньше. Почему-то почти всё, о чем писалось онлайн, о чём сообщали месседжи, было довольно грустно. Даже не просто грустно, порой просто угнетающе. Сначала Ася как-то пыталась противиться этому. Получив какое-то неприятное сообщение, старалась отшутиться, вспомнить подходящий к случаю анекдот. Сначала, вроде, получалось. Но когда началась вся эта печальная история с коронавирусом, почти все Асины контакты (раньше они назывались «знакомые») будто позабыли о том, что существуют на свете и хорошие новости.
Лавиной пошли сообщения о жутких последствиях коварного вируса, а потом и от проводимой вакцинации, о всемирном заговоре, чипизации населения. Причём в день могло прийти несколько одинаковых «страшилок» из разных городов и стран. В общем, если перефразировать известную песню советских времён, то «адресованные другу, ходят новости по кругу». При этом, надо заметить, что «по кругу» ходили преимущественно плохие новости. Та же малоприятная информация звучала по большинству телевизионных каналов, из уст немногочисленных невиртуальных знакомых. В какой-то момент Ася даже сказала, что решила прекратить всяческую переписку...
«Ну почему, почему я должна всё это читать? - спрашивала она у меня при встрече, - мне даже плохо становится от сплошного негатива!». Вопрос звучал риторически. Асе действительно было противопоказано обилие негативной информации. Она тут же давала соответствующую эмоциональную реакцию, за которой следовало повышение давления, боли в сердце и всё, что с этим связано. Надо сказать, что и познакомились-то мы в комнате ожидания нашего семейного врача. Быстро нашли общий язык, что свойственно практически всем русскоязычным, живущим за рубежом. Тогда Ася и поведала мне о своих проблемах со здоровьем, в которых явно прослеживалась связь с особенностями её характера, с её переживаниями. В общем - психосоматика, к психиатру не ходи!
С тех пор мы иногда встречались, чаще – созванивались. Я старалась убедить её не реагировать на всё то, о чем пишется в интернете, свести до минимума общение в социальных сетях и вотсаппе, раз уж её контакты так на неё влияют. Но постепенно почувствовала, что моя Ася начинает привыкать получать информацию со знаком «минус», что ей это даже начинает нравиться. Появилась угроза зависимости не просто от соцсетей, а именно от негативной информации. Я даже эксперимент провела, посылая ей больше обычного различных статей, меседжей, видео. Когда позднее мы с ней начинали обсуждать всё это, оказывалось, что всё, повествовующее о положительных моментах нашей собственной жизни и окружающего, мою приятельницу не трогало. Она даже зачастую не дочитывала и не досматривала это до конца. Зато негатив обсуждался долго и даже с каким-то удовлетворением. Мне так, во всяком случае, показалось.
Я стала присматриваться-прислушиваться и к другим своим знакомым. Такой зависимости, как у Аси, не заметила, признаться, но тенденция явно просматривается. И не надо быть психологом, чтобы этого не заметить. Почему-то многие с бОльшим интересом читают сведения о взрывах, катастрофах, инфекциях, заговорах и каких-то загадочных чипизациях населения, чем о чём-то хорошем. Стоит только заголовки почитать: «Россия ахнула», «Мир потрясён», «От нас скрывают самое страшное...», «Прочитайте, пока не удалили» и ещё много подобного этому.
Главный источник негативной информации сейчас – COVID-19 и нас волной накрыла тревога, не оставляя, практически, места для положительных эмоций. У меня когда-то лекция была об информационных неврозах. То есть, о тех состояниях, которые вызваны потоком отрицательной информации. Но те факты и события, которые я использовала в своей лекции в качестве отрицательных примеров, выглядели гораздо оптимистичнее, чем то, чем потчуют нас СМИ сейчас. И люди стали обмениваться отрицательной информацией, как мне кажется, сейчас охотнее, невзирая на то, что это может привести и к соматическим заболеваниям, и к неврозам.
И тем не менее, информационный негатив остается почему-то в тренде. Умные головы постоянно ищут объяснение этому феномену. Кто-то говорит о нехватке адреналина в повседневной жизни, отчего людей притягивает информация о событиях, его повышающих. Читала в одной из статей о «правиле трёх С», о трёх беспроигрышных темах, привлекающих любую аудиторию: страх, смерть, секс. Наверное, это так. А дальше процесс идёт по накатанной, по общеизвестным правилам формирования зависимости. Когда некто «подсел» на своеобразный наркотик в виде адреналина от негатива, он хочет получать его снова и снова, начинает постоянно жить в атмосфере зависимости от стресса, разрушая свой организм, себя как личность.
Так, видимо, произошло и с моей Асей. Сначала я думала: будь она поуверенней в себе, повыше была бы её самооценка, всё могло бы сложиться иначе. А потом сама же и засомневалась в собственном утверждении. Это ж какую самооценку, какую устойчивую психику надо иметь, если стоит открыть новости, будь то интернет, телевидение или радио и на тебя обрушивается поток классических «плохих» новостей. Многие пользователи средств массовой информации говорят о том, что они устали от информации со знаком «минус» и им хочется чего-то другого. А журналисты и блогеры утверждают, что именно отрицательная информация пользуется наибольшим успехом и она более убедительна. Да и психологи подтверждают, что люди живее реагируют на плохие известия, чем на хорошие.
«Негативная предвзятость» и «негативное предубеждение» - такие термины появились в последнее время.Но ведь и чего-нибудь хорошего сердце просит. Вот и рождается миф о прошлой абсолютно безоблачной и счастливой жизни, когда всех информировали только о достижениях, когда простые граждане, слушатели и читатели, не ведали о катаклизмах, катастрофах и серийных маньяках. И когда правительство было заведомо замечательным, а не шло на поводу у олигархов и зарубежных миллиардеров, желающих чипизировать население планеты с помощью вакцинации. Думаю, однако, что в наше время этот вариант подачи информации уже не сработает. Многие так привыкли к нынешней «чернухе», что, если узнали о чём-то хорошем, это равносильно тому, что на данный момент они остались без информации вообще.
Даже нейрофизиологи говорят о том, что в головном мозге человека, якобы, больше нейронов, отвечающих за отрицательную, чем за положительную информацию. Остаётся ратовать за разумный компромисс В своё время Даниил Дондурей много говорил и писал о необходимости предельной осторожности при размещении жёсткой информации. О том, что профессионалы и, вообще, те, кто причастен к распространению сведений о тех или иных событиях, должны понимать разрушительные психологические последствия тех «страшилок», о которых они вещают. Что-то я увлеклась. А ведь всего навсего хотела понять, что же мне делать с Асей?
Наверное, пусть уж продолжает лечиться у терапевта, раз начала.Но уверена, что результат будет только тогда, когда я сумею как-то переключить её на положительные или хотя бы нейтральные эмоции. Отобрать что ли все электронные гаджеты, вручив вместо этого обычный кнопочный телефон?
Ликбез «МГ»:
Мы проиллюстрировали статью о зависимости от информационного негатива одной из самых известных и дорогих картин в мире "Крик" Эварда Мунка. У картины четыре версии – все появились между 1893 и 1910 годами. Две из них написаны пастелью, остальные – маслом. Единственный экземпляр «Крика» из частной коллекции ушел на публичных торгах в 2012-м почти за 120 миллионов долларов.
«Я гулял по дороге с двумя товарищами. Солнце садилось. Небо вдруг стало кроваво-красным, и я почувствовал взрыв меланхолии, грызущей боли под сердцем. Я остановился и прислонился к забору, смертельно усталый. Над сине-черным фьордом и городом лежали кровь и языки пламени. Мои друзья продолжали гулять, а я остался позади, трепеща от страха, и я услышал бесконечный крик, пронзающий природу», – писал сам Мунк в дневнике в 1892-м.
Возможно, в работе над картиной Мунк вдохновился извержением вулкана Кракатау в 1883 году. Тогда небо временно стало красным из-за вулканического пепла. Такое мнение высказывала Джессика Уайтсайд из Университета Саутгемптона. Она рассказывала, что извержения вулканов влияют на процессы в природе, а у людей активируют творческую сторону. Уайтсайд считает, что вулкан Кракатау повлиял на работы Мунка и Тернера.
Трагизм картины перекликается и с жизнью Мунка. Мать умерла от туберкулеза, когда ему было пять лет. Чуть позже он потерял сестру, которую очень любил. Сам Мунк тоже часто болел и считал, что вся его семья обречена. Исследователь Сью Придо нашел в картине отсылки к самоубийству и депрессивному состоянию самого Мунка. Он считает одним из основных образов «Крика» мост, с которого прыгали самоубийцы.
Подготовила публикацию Эмилия Завричко.
На фото: "Крик" (Эдвард Мунк), карикатуры Вячеслава Шилова и Михаила Ларичева.
Читайте нас: