Двадцать восемь к одному. Кому выгодно оболгать подвиг?

Что же в данном случае закамуфлировано под «цивилизованную продвинутость»? Почему у данного сорта людей так и чешутся руки запустить в любой отечественный подвиг червя сомнения? И почему в героическое, хорошее и доброе непременно нужно плюнуть ложью, хохмой или обвинением в якобы пафосе, – обвинением, за которым скрываются личные расчеты и чьи-то печеньки? Ворон ворону глаз не выклюет, а кукушка хвалит петуха. О, эти стратеги-манипуляторишки ратуют за «искреннюю культуру», поднадоевшее словосочетание «права человека» и «открытые площадки» (как будто нет их – завались!), но всегда пытаются заткнуть рот несогласным, глотки рвут в дискуссиях о «псевдопатриотизме» и «ретроградах, не понимающих высокого искусства расписного навоза».

Здесь поле битвы не одна история – вся гуманитарная сфера, Карл. Что говорить о нивелировании памяти 28-ми панфиловцев – информационное поле современности колосится откровенными вбросами и провокациями вроде «школ», «цитаделей» и «сволочей» (занятно, что большинство представителей движения «за свободу от ценностей» об отношении к данным киношедеврам загадочно молчат). Как сказал однажды в интервью один знакомый публицист, «сейчас задались вопросом, ходил ли Чехов в бордель или нет – как будто это и есть главное у Чехова». А что тут дивного? Так и происходит обесценивание (первый этап) и подмена (этап второй) тезисов, идей, традиций, за которыми следуют реализация-внедрение новых «ориентиров» (а вот и финиш трехчастной технологии!). Впрочем, тема эта необъятная, и все мы дышим атмосферой лоскутного XXI века с его гротескной битвой гибридных идеологий и культур, – а сказать хотелось бы одно...

В философии есть простой ключ к постижению общей сути: добра на свете все же больше, но оно по природе спокойно и дает волю выбирать, а зла в мире – меньше, но оно шибко активно и предлагает пресловутую «свободу от» – прием, известный в психологии как мнимый выбор. Поэтому в борьбе – физической, интеллектуальной, духовной ли – первое время создается впечатление, что вся грязь, клевета, зависть и прочая атрибутика морального гумуса одолевает созидательное и развивающее, а свобода – вообще синоним «священного бунта во имя будущего». Отсюда и бесконечные дуэли моды и традиции (хотя одна есть производная другой), игра на настроениях молодежи, которую часто просто бросают как поленья в костры революций (но самые шустрые шумок используют под себя)…

Все это – обычные циклы поколений и цивилизаций. Циклы, в которых зло кажется сильнее и даже ярче, потому что агрессивно (как признаются артисты, «плохих персонажей интереснее играть»). Но добро в этих циклах представляет собой не что иное, как культурный код, который в конце концов побеждает. И как бы ни кричали якобы радеющие о «нелицемерной любви» к стране (малой родине, семье, животным и проч.), история и народ, как обычно, безошибочно определяют, кто есть истинный панфиловец и Чехов, а кто – стопятидесятый суворов-резун – и в окопе, и в творчестве. Неслучайно у этого предателя-сочинителя такая фамилия: настоящая – Резун – по живому, по вере и правде режет, а ненастоящая так выбрана, чтоб фельдмаршалом чести казаться.

Так и некоторые якобы российские гуманитарии, прикрываясь благими помыслами и «жаждой правды и новизны», стараются хоть кирпичик из нашей духовной Брестской крепости да выковырять. А тех, кто с ними не согласен да кого боятся, резуны объявляют «лицемерами-конъюнктурщиками». Но они-то знают, что в настоящей конъюнктуре сами по уши сидят. Вон – уже забегали отдельные «граждане-товарищи» по смене направления, принарядились в овечьи шкурки. Гляди, и похвалят скоро двадцать ими же оболганных героев Великой Отечественной. Только независимо от их потуг процентное соотношение добра и зла так и останется примерно двадцать восемь к одному.