-1 °С
Облачно
Все новости
Важно
29 Мая 2019, 11:53
Ад Улу-Теляка глазами очевидцев: реанимация 21-й больницы и Скорая помощь
Совсем скоро, 4 июня, Россия с горечью и печалью отметит тридцатилетие крупнейшей на ее территории и самой страшной железнодорожной катастрофы, которая произошла в воскресенье в 1.15 по уфимскому времени на перегоне Аша - Улу-Теляк. Мощный взрыв облака лёгких углеводородов, образовавшийся в результате аварии на проходившем рядом трубопроводе, произошел в момент встречного прохождения двух пассажирских поездов № 211 "Новосибирск - Адлер" и № 212 "Адлер - Новосибирск». По официальным данным, тогда погибли 575 человек (по другим данным 645), 181 из них дети, ранены более шестисот. Медики Башкирии сделали все возможное для спасения людей из ада катастрофы. Сегодня мы открываем цикл воспоминаний мужественных людей в белых халатах - тех, кто оказывал пострадавшим первую помощь, лечил их.
- 4 июня 1989 года я запомнила как один из самых страшных дней моей жизни. В то время я была клиническим ординатором на кафедре анестезиологии и реаниматологии 21-й больницы, которая была открыта всего-то пять лет назад.
Тот роковой день пришелся на мой отпуск, и о катастрофе я услышала по радио. Мне позвонили из больницы - всех, кого можно, отзывали из отпусков. Мы все собрались в отделении распределить участки работы. Те коллеги, которые уже вернулись с места катастрофы, рассказывали потом, как видели искореженные полыхающие груды металла и живые факелы, бегающие по полю. Их первостепенная задача была поймать этих людей, находящихся в состоянии шока. Дезориентированные люди в отчаянии разбегались, убегали в лес... Их догоняли, накрывали одеялами.
Люди, оказывается, горят синим цветом...
Первое, что я почувствовала, подходя к реанимации - страшный запах гари. Этим стойким запахом было пропитано буквально все. Он долгие годы преследует меня ассоциацией кошмара тех дней. Гарью были пропитаны халаты врачей, одежда, стены - абсолютно все.
На пострадавших людей в реанимации было невозможно смотреть без слез. Я никогда не знала, что волосы, когда обгорают, превращаются в какой-то колтун, и было ощущение, что у всех этих больных на голове расплавленная пластмасса. Я ножницами состригала эти волосы, люди стонали, мы пытались говорить с теми, кто мог говорить, ведь у многих были обожжены дыхательные пути. А что было с лицами... Обгоревшие веки, обуглившиеся носы... Мне больше всего запомнилась одна девочка, у которой обожжено было 70% поверхности тела и она все время у меня слабым голосом спрашивала зеркало. А я каждый раз говорила, что, к сожалению, забыла его взять, или оно разбилось, или я его не нашла... На следующий день девочка опять спрашивала про зеркало.
Везде стоял постоянный стон, ведь боль от ожогов - одна из самых сильных, а тут горело все тело... Было невероятно больно смотреть на обожженные пальцы, а у некоторых их совсем не было...
Я помню, что тогда у меня не унималась дрожь в руках, руки тряслись, особенно когда мы пинцетами старались из кожи вытащить вплавленные туда вещи, одежду, кусочки железа...
У многих девочек обожженные черные ноги почему-то были в мелкую полоску. Я не могла понять, что за полоски. Наш заведующий Загир Загирович тогда сказал: "А это колготки. Они вошли в тело и сгорели вместе с ногами. Это следы от колготок".
В те дни все смешалось - день, ночь... Наши врачи совершали каждодневный подвиг, работали почти круглосуточно, как на передовой. Помню, как наш уважаемый и знаменитый Ефим Иосифович Сендерович чуть не упал однажды, виновато улыбнувшись: "Ничего страшного, это у меня от усталости".
Некоторый пациенты не понимали, где находятся, не верили, что вырвались из полыхающего ада. Почти ежедневно мы кого-то хоронили, и каждая утрата была ужасна. Ведь в наших битком набитых палатах реанимации были в основном дети и подростки. Это был целый вагон, в котором ехали в пионерский лагерь Адлера дети. А когда начали прибывать их родители и родственники, то смотреть на них было невероятно трудно и страшно. От непосильного горя многие буквально сходили с ума. Родные пострадавших искали своих детей, подходили к каждому ребенку с надеждой узнать, найти... Те, кто не находил родных, увозил потом из Улу-Теляка колбу с землей с места трагедии. Всем им давали такие колбы...
Еще я помню, как к нам прилетел из Хьюстона (штат Техас) военный Boeing, оснащенный современным оборудованием для оказания первой помощи при комбустиологии, то есть при ожогах. Такой целый военный американский госпиталь! И было приятно ощущать это единение, мы на себе прочувствовали настоящую дружбу народов. Американские медики точно так же плакали вместе с нами, когда кто-то умирал. Я помню врача, с которой мы вместе ставили одной девочке трахеостому, а она через некоторое время умерла... И мы обнялись с той американкой и просто рыдали вдвоем, очень было жалко малышку. Я считаю, что в таких ситуациях обязательно должно быть эмоциональное плечо. Это самое важное в период большой беды и общего горя.
- Это был первый год моей работы на Скорой, куда я устроился санитаром. В день катастрофы у меня был выходной, мы загорали с другом на речке и обратили внимание на большое количество вертолетов в воздухе. Уже дома я узнал о катастрофе и сразу же поехал на работу узнать, нужна ли помощь. Бригады уже все работали, доставляя пострадавших с вертолетной площадки за Госцирком в больницы Уфы. Сейчас там все застроено домами, а тогда было голое поле. Я помню, как отвозили больных в 21-ю и 18-ю больницу. Еще, конечно, в ожоговый центр, но его забили сразу.
Те наши сотрудники, которые выехали на само место катастрофы, рассказывали страшные вещи. К самому очагу их не пускали, пострадавших людей выносили к машинам Скорой, кто-то даже сам доходил пешком. Обгоревшая одежда, слезшая кусками кожа... И страшный запах гари и тлеющей плоти...
Помню, что организация спасения была на высоком уровне. Мы перевозили больных, которым уже была оказана первая помощь, наша задача была максимально быстро привезти их в больницы. Некоторых, особо тяжелых, мы отправляли в Москву, доставляя их уже из больниц до аэропорта и помогали загружать их в самолеты...
Продолжение следует.
Читайте нас:
© 2024 Редакция газеты «Молодёжная газета» Республиканского информационного центра – филиала ГУП РБ Издательский дом «Республика Башкортостан»
Мы в социальных сетях:
Сетевое издание «Молодёжная газета» зарегистрировано Федеральной службой по надзору в сфере связи, информационных технологий и массовых коммуникаций
Регистрационный номер: серия Эл № ФС 77-68470 от 27 января 2017 г.
Запрещено для детей «18+»
Учредители: Агентство по печати и средствам массовой информации Республики Башкортостан, Государственное унитарное предприятие Республики Башкортостан Издательский дом «Республика Башкортостан»
Телефон
(347) 272-09-70
Эл. почта
Адрес
450079, Республика Башкортостан, г. Уфа, ул. 50-летия Октября, 13 (Дом печати, 8 этаж)
Рекламная служба
(347) 272-09-70