Анна Москалец: К войне нельзя привыкнуть

- Издательский дом «Республика Башкортостан» направил меня в командировку в Мелитополь на два месяца, потом она продлевалась. Первые дни там я удивлялась всему происходящему. Вроде бы мир, и в то же время нет: ситуация искаженного времени и пространства. Днем чаще тихо, где-то даже гуляли с родителями дети. Первое время обстрелы шли только по ночам. При этом магазины, кафе практически не работали, вечером начинался комендантский час. Ночью - обстрелы, и ты понимал, что на войне. Удивляла реакция людей: они как будто привыкли к звукам взрывов. Плохая привычка, к войне нельзя привыкать.

- В отличие от тех, кто живет в Донбассе, жителей Запорожской области события предыдущих восьми лет практически не коснулись?

- Люди в Запорожье жили в абсолютной уверенности, что происходящее в Донбассе - это что-то далекое, хоть и очень близко географически. Они защищаются, на них напали, и, вообще, непонятно, кто там стреляет. Все эти годы они жили в другом информационном пространстве, другом культурном коде, более приближенном к ценностям Запада. С ними много лет работали. Позиция «моя хата с краю» как раз и приводит к таким последствиям, нельзя быть равнодушным. Мои родственники живут на Украине, я наблюдала эту постепенную перемену  в течение нескольких десятилетий. Это привело к тому, что сегодня несколько поколений людей, которые выросли при новом государстве, ничего другого не знают, их этому учили со школы, вложили в их умы и сердца. Мы изымали учебники и книги из школьных библиотек. Тонко-тонко, исподволь, но там идет пропаганда нетрадиционной ценностей и сексуальной ориентации. Вроде, открыто не сказано, но настолько тонко перевернуто, что ребенок будет принимать это как норму. Беглым взглядом можно и не заметить, но если осознанно вчитываться, понимаешь, что это целая технология: выстраивание фраз, манера подачи каких-то вещей. Знаю украинский язык и могла прочесть, что писали в местных журналах и газетах. Достаточно посмотреть на подзаголовки. Например, такой: «Добровольчество (имеются в виду украинские добровольческие батальоны, прославившиеся своей жестокостью) – это казачество современности. «Азов» (признан террористическим в России) – новый уровень добровольчества». То есть история полностью искажена, и люди в это верят. Я общалась с человеком, которого задержали за распространение националистской идеологии. Он говорит: «Я не за свастику шел, а за трезуб, это древний символ князя Владимира». Спрашиваю, понимает ли он, что трезуб поднимали на свои знамена украинцы, когда страна была оккупирована фашистами, этот знак был на знаменах тех, кто выступал, по сути, против своих же в годы гражданской войны и украинской республики? Он говорит, что не знал. Продолжаю: а как же нацистская свастика на флагах тех, кто стоит с тобой в одном строю? Парень отвечает: «Нет, свастика не для Украины, наша страна тоже пострадала во времена третьего рейха(!)». Понимаете, он говорит не в годы Великой Отечественной войны, а именно третьего рейха. У людей периодизация истории, терминология другая. А язык – это то, что формирует сознание. В основном все говорят на русском языке, но при этом у них нет истории. Этот парень, а ему тридцать лет, не смог мне ответить, воевали ли его деды и прадеды. В семье об этом не говорили. Это все закрыто. Когда человек оторван от корней, можно накладывать все что угодно, даже если он с тобой говорит на общем языке. Одно слово заменяешь другим и идет переформатирование сознания. К сожалению, очень много подростков, которые совершают диверсии, подрывают ЛЭП, железнодорожные стрелки,  есть дети, которые откровенно зигуют.

- Теперь эта территория вернулась России. Как мы будем учиться жить вместе?

- Очень важно, что сейчас в школы вернулось преподавание и правильной истории, и русского языка. Показательно, что украинский язык в школе остался как один из родных, но его крайне редко выбирают. В Запорожской области есть нехватка учителей русского языка и масса учителей языка украинского. Они проходят  переобучение. Это непросто. Местные откровенно признают, что многие годы была проблема с образованием и работой. Варианта жить и работать на родине практически никто не рассматривал, все старались уехать, особенно, если есть хоть какое-то образование. Часто старались получить образование за рубежом. Нужно создавать среду культурную, интеллектуальную, историческую, языковую, должен быть общий культурный код, это важно. Очень верю, что еще не поздно.

- Но ведь нас многое объединяет.

- Все-таки это русские люди, даже если они забыли об этом. Как то шла по Мелитополю и услышала обрывок разговора двух девушек. Одна сказала: «Я русская, но за Украину умру». Это страшно, потому что она умрет не за родину, а за тот образ, который ей создали. С другой стороны, хорошо, что она понимает, что русская, потому что многие там думают, что они по крови другие. Но все мы одна нация, как бы многие от этого не открещивались.  Конечно, там чувствуется упадок, запущенность. Кроме нескольких спортивных и образовательных учреждений и парка в Мелитополе новых построек практически нет. Но при этом там живут душевные, искренние, творческие и предприимчивые люди, которые  очень колоритно разговаривают. Примечательно, что в названиях там богатый местный колорит. Например,  сеть магазинов полуфабрикатов «Балована Галя».

Уверена: не все потеряно. Приходу России очень были рады ветераны Великой Отечественной войны: наконец на них никто не нападает 9 мая. Местные говорят, что в этом году на День Победы на уличные демонстрации вышло несколько тысяч человек, прошел «Бессмертный полк». Люди поверили и вышли: и старшее поколение, и молодежь, и дети. Грустно только то, что некоторые семьи сегодня по разные стороны баррикад.

- С каким сердцем вы уезжали оттуда?

 - Конечно, очень хотелось домой. Но с другой стороны у меня сейчас чувство, что я оставила там своих людей. Команда сформировалась, пришли местные люди, которые нам поверили. По-прежнему пишут, звонят. Поэтому пути назад нет. Все будет хорошо, я в это верю. Люди все-таки вспомнят, что они добрые. Политические вещи уйдут, когда все увидят, что идеологически у нас противоречий нет, что Россия – это социальное государство. Все эти годы там не было бесплатной медицины, участковых врачей. Сейчас люди это получают и удивляются. Не было нормального газа, был очень дорогой, но не калорийный, который не согревал дома. Люди начинают понимать, что их где-то обманывали, использовали в своих целях. Мы говорим на одном языке и культура у нас одна. Они успокоятся и станут нашими людьми. Еще лучше будет тогда, когда уйдет засилье чужой идеологии и стабилизируется экономика. Регион перспективный, есть куда стремиться и развиваться. Да, интеграция во всех смыслах займет время, но и результат будет хороший. Потому что все хотят быть здоровыми и счастливыми, растить детей и видеть будущее.

Фото из личного архива Анны Москалец