Иван Складчиков: «Я осознанно не занимаюсь осовремениванием классики»

- В Башопере мне работается максимально комфортно, так как это театр с богатой историей, которым руководят два моих друга и единомышленника – генеральный директор театра Ильмар Альмухаметов и художественный руководитель Аскар Абдразаков. Здесь очень профессиональные пошивочный и художественный цеха, а для художника это чрезвычайно важно! Мне нравится работать в Уфе, потому что здесь творит команда профессионалов с большой буквы, и Аскар Амирович и Ильмар Разинович сумели создать в театре теплую творческую атмосферу «театр-дом».

- Опера «Дон-Кихот», которую уфимская публика сможет оценить уже совсем скоро, - это большой исторический спектакль. Я осознанно не занимаюсь осовремениваем классики, потому что мне как художнику неинтересно делать «офисные» спектакли. Мне легче совсем не делать, чем делать так. Работу над «Дон-Кихотом» начали мы в марте 2020 года, три с половиной месяца разрабатывалась сценография. Затем подбирали и закупали материалы, отшивали костюмы – всего прошло 14 месяцев. Это огромный труд – отшито вручную около 400 костюмов, одеты 75 человек хора, который переодевается в течение спектакля три раза, 25 человек из балета, 15 солистов. И к каждому костюму разработаны обувь, головные уборы, аксессуары – трости, шпаги, веера… Сценографию нужно не только надо воплотить материально, но и пропитать духом эпохи! Спектакль будет полном погружением в эпоху испанского маньеризма конца 16 - начала 17 века. В дамских платьях - жёсткие лифы на костях, без вытачек, юбки на панье. Как в мужских, так и в женских костюмах использованы воротники раф, характерные для той эпохи, на каждый воротник уходит порядка 15 метров кружева. Использовано гигантское количество натуральных тканей – жаккард, шёлк, атлас, крепдешин, тафта, километры золотой и серебряной тесьмы, огромное количество стекла сваровски, стекляруса и пайеток. На сцене будет действующий фонтан, лошади и ослики, максимально похожие на настоящих, огромное ложе Дульсинеи с гигантским зеркалом в изголовье и, конечно, мельницы.

- Безусловно, я работаю для широкой публики. Но в театр оперы и балета всегда приходят люди более богатые, не обязательно финансово, а духовно и образовательно. Судите сами – зал Башоперы вмещает около 600 зрителей, Большой театр в Москве – две тысячи двести. На концерт условного исполнителя «попсы» приходит 6 тысяч зрителей, и это всегда огромные залы, где очевидно невозможно петь вживую. В опере все происходит по-другому. Небольшие залы и живой голос солиста. Готовит спектакль всегда большее количество людей, чем сидит в зале. Это сто человек оркестра, костюмеры, гримеры, специалисты по свету, художественный и пошивочный цеха.

Именно поэтому опера – это всегда элитарное искусство, так было и будет всегда.

- Мне живется в Уфе прекрасно, я почти не выхожу из этого театра. (смеется.) И это в буквальном смысле – квартира у меня располагается здесь же, в театре. В данный момент я живу на три города – между Москвой, Санкт-Петербургом и Уфой. Уфа – уютный город, у меня здесь много друзей. К сожалению, не получается узнать ее лучше, так как каждую минуту свободного времени я стараюсь проводить со своими близкими, которые живут не в Уфе. Мне не хватает времени катастрофически на жизнь помимо работы, что неправильно. В Уфе, например, прекрасный русский драматический театр, я там был и надеюсь побывать еще. В планах – посещение музея Нестерова. Я люблю творчество Нестерова и хочу выделить на посещения музея не менее четырех часов на полное погружение.

- Я был в большей степени больше художник до того момента, пока Ильдар Абдразаков не позвал меня работать над «Аттилой». Теперь в планах – закрыть свои театральные гештальты и двигаться дальше. Я очень люблю оперу и балет, и у меня есть, как минимум, пять опер и четыре балета, в сценографии которых я хотел бы участвовать.

- Я уже менял в своей жизни профессию целиком и полностью. По образованию я драматический артист, окончил Высшее театральное училище имени Щепкина. Начинал свою профессиональную деятельность как актер - снимался в кино, сериалах и 17 лет служил в театре. В определенный момент я понял, что иссяк и хочу совершенно нового. И все в профессиональной жизни поменял. Но, надо отметить, что параллельно, работая артистом, я всегда занимался живописью и оформлял спектакли.

- Конечно, помогает. Я знаю, каково артистам там, на сцене. И костюмы должны быть максимально близкими к характеру героя, удобными. Удобными в моем понимании – значит, приближенными к образу, к движению в эпохе. Если того требует спектакль, я конструирую костюмы некомфортными физически, но помогающими войти в образ. И когда ты делаешь артисту костюм, ограничивающий в современном понятии движения, например, платье с корсетом, ты его автоматически погружаешь в образ и эпоху. Костюм не даст артисту вести себя как современный человек. А если учесть, что костюм сшит по индивидуальным меркам, вручную – он становится «живым» и играет огромную роль в магии перевоплощения героев на сцене.

- Во-первых, мы с Аскаром Амировичем очень давно знакомы, во-вторых, с ним всегда можно договориться, и он прекрасен тем, что хорошо понимает, что у спектакля два постановщика – режиссер и художник. И это равноценные фигуры. Ведь весь визуальный ряд вы видите глазами художника-постановщика, и если его убрать, останется «тематический концерт». Спектакль рождается только при сотворчестве этих двух людей, он возможен только при абсолютном доверии режиссера и художника. Это как совместный танец, работа в ансамбле.

- Нет, пока еще такого ощущения нет. Чувствую себя, как женщина перед родами – надо доносить, довложить, усовершенствовать. Я очень волнуюсь, чтобы ребенок родился здоровым и счастливым.

Фото предоставлено Башкирским театром оперы и балета. Фотопортрет Ивана Складчикова - автор Олег Меньков.